Неопубликованная книга Алексея Адеева
Продолжение
В августе судьба снова дала знать о себе, тоненьким голосом интерес с воли. (Дату вставить) меня вызывает начальник колонии, и говорит:
- Алексей, через 10 дней к тебе на свидание приедет Алена Водонаева.
Я был удивлен этому повороту событий, так как после того, как меня забрали, за эти прошедшие полтора года мы с Аленой не общались. В течение этого времени мне присылали открытки участники проекта, а Аленка отмалчивалась. И я, конечно, не мог не поверить Карпуку, врят ли начальник колонии будет шутить с зэком на подобные темы. Предчувствие радости и нетерпения сопровождало меня все эти десять дней. Я готовился к этой встрече и считал дни, до того момента как она приедет. Мне хотелось ее видеть, посмотреть, узнать вести с воли, с проекта. Я уже готовился, ребята с отряда активно мне помогали, даже подобрал одежду себе, красивый джинсовый костюм, к тому же замначальника по воспитательной колонии намекнул:
- Алексей, ты выгляди идеально.
Хотя «идеально» с точки зрения режима это совсем иначе – казенный бушлат. Этот момент начальник колонии учел на предварительном инструктаже до того, так как должно было приехать телевидение. Когда я зашел к начальнику в этом джинсовым костюме, он увидел меня и затрясся:
- ты что это? Ты должен выглядеть по режиму. Иди быстро переодевайся!
Я пошел переодеваться по казенному уставу, а он мне напомнил в след:
- Лешь, не говори лишнего, ты не дискредитируй нас. Журналисты приедут и уедут, а тебе с нами жить.
Я его понял, да и не собирался ничего рассказывать, мне было не интересно это, так как я думал только о нашей встрече с Аленкой, о своих собственных желаниях и проблемах. Наша встреча проходила в кафе, которое находилось на территории колонии, и это конечно не ресторан «Прага», но к приезду съемочной группы местную кафешку привели в более-менее приличный вид. Наконец наступил день приезда. Я сначала сидел на вахте, ждал, когда Аленку со съемочной бригадой заведут в кафе, спустя три минуты, как они были готовы, пошел я.
Встретились мы молча, в кафе я увидел ее, мы подошли друг другу, обнялись, поцеловались и только после этого стали разговаривать. Она посмотрела на меня:
- Леха, ты хоть повзрослел немного?
- Ален, перед тобой стоит самый взрослый человек.
Она рассмеялась таким знакомым смехом…
Мы много разговаривали, она извинялась:
- прости, что не приехала раньше, меня не отпускало телеканал, это было не очень для них и для имиджа Дома 2. Как ты тут?
- Я пишу стихи, песни, читаю книги, стремлюсь по максимум взять что-то из этого места. – ответил я.
Она привезла мне открытку, одна единственная, которая осталась от нее, на ней было написано:
«Дорогой Лешечка лето 2005 года на всю жизнь останется в моей памяти, твоя Аленка.»
По-тихоньку мы обменялись номерами телефонов, и я знал что теперь мы с ней не по теряемся и будем общаться. Конечно, я был благодарен ей, за то, что она ко мне приехала, ведь не каждый зэк может увидеть на своем свидании Алену Водонаеву, которая была звездой номер один Дома 2. Как-то потом она мне прислала журнал, где было написано, обо всех мужчинах Алены Водонаевой: от Абрамовича до Адеева. И мне польстило, что я сумел попасть в один список с Абрамовичем, хоть и на последнем месте, но и это не каждому дано. Я ей показал, где я живу, свое спальное место, койку. Провел по колонии, в качестве экскурсии, так как в таком месте она еще не разу не была. Алена была довольна тем, что приехала ко мне, и мы очень хотели остаться одни, но нам представилась такая возможность после беседы перед камерами и журналистами. Камера осталась, но все вышли, и стена, которая нас окружала, рухнула. Мы с ней смогли более раскрыто поговорить, просто поговорить, не исключая, приколов.
Я взял ее грудь, и спросил:
- что у тебя сиськи похудели?
- ты, Адеев, не исправим – рассмеялась Алена.
Секса между нами не было, да и быть не могло в такой «душевной» обстановке, но все равно было простое человеческое тепло. То время, которое было выделено у нас на свидание, пролетело как секунда, и нам пришлось очень быстро прощаться. Алена наученная видимо кем-то, привезла мне много подарков чая, кофе, хозяйственного мыла, и сигарет «Прима», которые я не курил. Все ребята передавали мне открытки фотографии и приветы, и мне было очень приятно видеть такое внимание со стороны людей, которых каждый день показывают по ТВ. Видимо я не такой плохой, несмотря на отношение со стороны закона. Хотя я где-то понимал, что они делают шоу, и для них это еще один интересный сюжет, который играет в пользу шоу.
После того, как я стал общаться с Аленой по телефону, и вдруг это переросло в общение с Михайловским. Первое с чего мы начали – с извинений, он за то, что не пускал Аленку ко мне, а я за себя:
- вы меня извините, что я своим тюремным приключением навредил вам.
- Лешь, ты знаешь, по секрету я тебе скажу, что деньги, которые мы заработали на твоем аресте, тебе и не снились…
- так может быть, вы мне выделите часть?
- ну… до этого надо дожить, когда ты выйдешь их тюрьмы и т.д. – я понял что денег мне не видать никаких денег, даже тех, которые заработаны были на моей беде.
После приезда Аленки, жизнь моя изменилась в лучшую сторону, администрацию стала относиться с опаской, так как я знал их всю подноготную, а за моей спиной стояли средства массовой информации. И это было так, я знал, кто, сколько кому платит, и, рассказав об этом, серьезно повлиял бы на ситуацию в колонии. Но молчал, так как кроме знаний к тому моменту обладал большим опытом, и героем – дураком быть не хотелось. Риск, всегда должен быть оправдан и рассчитан, как в шахматной партии, так же как и ставки на этот риск.
Волдодя Несин, который держал всю зону, был страстным поклонником Аленки. Как-то Аленка один раз прислала мне ммс топлес груди. И я знал, что у нее в зоне есть свой поклонник в лице Володи Несина и Саши Груши, и я звоню со своего отряда Володе и Саше:
- Володь, у меня есть фотография груди Алены Водонаевой.
- Ну, ты нам скинь тоже ммс.
- Не Володь, ты что это же грудь…я так не отдам.
- Что ты хочешь за эту ммс?
- Володь, меньше чем за полкурицы не отдам.
И этот лот «грудь Алены Водонаевой» ушел с аукциона за полукурицы.
Шло время, я писал стихи, а после убийства Анны Политковской, я стал писать книгу «Российская путина» – про политику. В ней немного затрагивал и порядки колонии, как-то во время обыска, нашли мою книгу, это кто-то из зэков меня сдал. В результате у меня изъяли все рукописи, стихи и переписку. Я был возмущен, и когда меня вызывал начальник оперчасти, и стал расспрашивать, знает ли кто-то еще об этой книге?
- это единственный экземпляр, который тут есть.
- тебе не стоит продолжать писать книгу, и лучше забыть про нее, и тебе ее не отдадут.
Я поступил очень жестко со своей стороны, и я сказал:
- Если вы мне не отдадите, то 13 числа приезжает мой адвокат, и 14 числа, если вы мне не отдадите все рукописи, у вас будут проблемы.
Какие именно проблемы будут у них, я не стал говорить. Но всем было понятно, что проблемы будут открытые и официальные. Они пошли на примирение, я написал расписку, что мне возвращена вся моя переписка с родственниками, все черновики. После этого мне вручили тетради, но когда я заглянул во внутрь, те страницы, где было написано про администрацию, были вырваны, с конкретным пояснением:
- Леша, демократия там за забором, так что ты не пиши, если ты хочешь выйти быстро, и не хочешь остаться инвалидом, то не пиши.
Ко мне поставили соглядателей, и стал писать потом ночами, а администрация быстро начала готовить документы на условно-досрочное освобождения. Это моя книга ускорила приближение свободы, администрации не нужен был человек, который в любой момент мог нарушить привычный уклад жизни в тюрьме, коррупцию, их стабильный доход. Пока готовились мои документы, жил уже привычной своей жизнью, и уже мог предположить, что когда я выйду с зоны, то пойду на Дом 2. Я прокручивал в голове моменты, как там буду себя чувствовать на там? У меня была уверенность в том, что я попаду на Дом 2, словно я что-то там должен был сделать, и поэтому судьба дает мне еще один шанс. Мои предположения подтвердил и продюсер проекта:
- Леша в тебе есть мужской стержень, чего так не хватает многим людям.
И это дополнительно подогревало уверенность, что после тюрьмы я попаду на Дом -2.